ПОГРАНИЧНИКИ ГОРНОЙ ОКИ

Линия разграничения

Продвижение на Восток Россий­ской империи вывело ее к зонам влияния Цинской империи, в которую входила и Внешняя Монго­лия. Во избежание прямых военных столкновений между двумя государ­ствами шли напряженные диплома­тические переговоры, и в 1727 году была окончательно установлена русско-китайская граница. По мон­гольскому и тувинскому участкам это явилось результатом заключе­ния Кяхтинского (Буринского) до­говора.

Так, в 30-х годах XVIII века был образован Окинский караул в местности недалеко от современного села Саяны. Пограничная охрана была создана в лице Окинского (в устье реки Жомболок) и Гарганского (Нарин-Холойского) караулов в Окинском крае. В итоге появилось селение Окинский караул, которое в течение многих десятков лет яв­лялось центром Окинского края (хошуна). Цепь таких караулов тяну­лась вдоль всей границы, а первона­чально служили в них, в основном, буряты, поскольку русских казаков практически не было.

Согласно «Исторической записке о Китайской границе, составленной советником Троицкосавского по­граничного правления Сычевским в 1846 году» и любезно предостав­ленной нам историком Михаилом Харитоновым: «Маяки: 17 и 18 были поручены Красноярского ведомства Еудинцы Зукдеевского рода Шулен­ге Хараджи Кувадарову в пяти юр­тах; оным приказано пограничное смотрение до указу; и велено им стоять в урочищах на Аха (Ока) реке, против устья Сенси реки. Ныне у 17 маяка караул наринхоройской, уч­режденный в 1771 году и у 18 караул Окинской (Тункинской дистанции)».

Это были самые западные буря­ты (село Ея находится в Нукутском районе), причисленные к Красно­ярскому ведомству. На границу они проходили через Саяны по тропам вдоль реки Оки – притоку Ангары. Многие из них образовали позднее целые роды в приграничных райо­нах, в той же Джиде: «В Верхне-Бур­галтайском улусе проживают люди Кулметского рода, племени Булгат. Некие Хубли и Хутэгэр были присла­ны унгинскими бурят-монголами на Туранский пограничный караул для охраны русско-китайской границы. Они оба прослужили положенные три года, но влюбились в местных девушек. Женились и хотели ехать домой, но жены их были единствен­ными дочерьми своих престарелых родителей, которые не отпустили своих дочерей. Они остались и образовали Кулметский род» (Балдаев. с.471).

Окинский караул

Что же представляла собой погра­ничная застава того далекого време­ни? Вот что пишет по этому поводу тогда молодой учёный, а в будущем известный революционер Пётр Кро­поткин, по заданию Сибирского от­деления Русского географического общества исследовавший Тункин­скую долину и Окинское плоско­горье: «Окинский караул, как и все остальные караулы по этой линии, состоит из ветхой казармы, окру­женной развалившимся частоколом, амбара и часовни. Кроме обязатель­ного русского населения, состоя­щего из 4 казаков, здесь есть еще и две семьи, поселившиеся несколько десятков лет тому назад. Приволье для звероловства, возможность торговать с бурятами, выменивая масло и скот на привозные русские това­ры, были причиною того, что здесь некогда осталось жить несколько казаков, и теперь потомки их, хотя и не находят тех же выгод, остаются жить уже по привычке».

Согласно предписаниям Тункин­ской пограничной дистанционной канцелярии, найденным Кропот­киным в Окинском карауле, глав­ное внимание тогда обращали на то, чтобы сделать из караулов бдитель­ные пограничные пикеты. Тогда по­сылалось на каждый караул только 5 казаков, под начальством казака или урядника, но кроме того, для содержания постоянных разъездов прибавлялось к казакам по 20 «брат­ских», то есть бурят.

«Караульные должны были постоянно ездить в стороны от караула, съезжаясь с пи­кетом из соседнего караула на пол­дороге, и всегда иметь лошадей на­готове».

Линия соприкосновения

Пограничная служба велась очень строго, дабы не допустить контрабанды, незаконного пересечения границ и угона скота. Россий­ская сторона была заинтересована в соблюдении установленного режи­ма, поскольку недовольство китай­ского правительства могло отраз­иться на очень выгодной торговле через Кяхту. Напомним, что в ту пору основной поток чая и других китайских товаров шел сухопутным путем по территории Российской империи. Виновных в контрабанде жестоко наказывали, например, «в 1799 году в Кударе отобрали у кого-то 2 куска неклейменой китайки. За это глав­ного виновника подвергли «во ува­жение молодых лет (двадцать семь) прогнанию сквозь строй вместо ше­сти тысяч, одной тысячи», — других, братских, было приказано кого вы­бить плетьми, кого тростьми в та­кой же пропорции, а одного послали на соляной прииск заработать цен­ность китайки семь руб. и процентов 40 копеек».

Представители власти обеих сторон ежегодно встречались на Окинской пограничной заставе и совершали церемонию обмена осо­бых пограничных знаков с печатя­ми. Для местных жителей это было большим праздником с гостями с обеих сторон, торговлей, угощени­ями и праздником «Сурхарбаан». Праздник обмена «пайзами» был отменен только после 1900 г., когда Монголия обрела независимость.

Однако, позднее порядки стали смягчаться, была разрешена «…сво­бодная торговля на 100 ли от грани­цы, и теперь на караулах хотя и жи­вет 4 казака, но они уже не должны содержать постоянных разъездов, и только 2 раза в год ездят для сви­дания с китайскими чиновниками; но все это уже только простые фор­мальности, уцелевшие в угоду на­шим церемонным соседям».

За Бога, Царя и Отечество

В документах архивного фонда Иркутской казачьей сотни, в посе­мейном списке нижним чинам 5 сот­ни Иркутского казачьего конного полка Шимковской станицы на 1863 г. значится: «…Окинское селение: Елшин Гаврило Михайлов, казак, 48 лет; жена его Елизавета Егорова, 24 лет; сын Филипп 4 лет, дочь Степа­нида 1 года, дочь Марья (род.11 ноя­бря 1863 г.); Елшин Иван Трофимов, казак, 40 лет; жена его Аграфена Се­менова 37 лет; сыновья Никандр 14 лет, Петр 11 лет, дочери Евгения 18 лет, Татьяна 2 лет; …»

А в документах архивного фонда Иркутского уездного полицейского управления, в отчете о народона­селении казачьего сословия в Тун­кинской волости Иркутского округа на 1895 г. сообщается: «В Окинском карауле служащих полевых – 1 мало­летний 17 лет, готовый на службу, полевых отставных – 1 казак, мало­летних детей нижних чинов от 1 до 17 лет – 3; жен и детей нижних чинов – 5; итого: душ мужского пола 5, жен­ского 5. Родившихся и умерших не значится». При этом все казачье на­селение было православного верои­споведания. Христианами были как русские, так и бурятские казаки. Не случайно среди коренных окинцев бытуют такие фамилии, как Иванов, Захаров, Дмитриев, Шарастепанов, Никифоров и др. Такие же фамилии сохранились у потомков бурятских казаков в Закамне. Например, в Са­наге – Николаев, Никифоров, Балу­ев, Логинов, при этом некоторые из них ведут свою родословную из Приангарья. Впрочем, как замечает Кропоткин, в жилищах окинцев со­седствовали христианские иконы, буддийские божества и шаманские онгоны.

Окинские казаки входили в со­став Иркутского казачьего войска, однако, согласно положению 1822 года, как пограничная стража под­чинялись Троицкосавскому погра­ничному управлению.

Специальные пограничные отряды

Этнограф Сергей Балдаев собрал несколько версий происхождения окинских бурят, и все они сходятся в одном: заселение Оки шло со сто­роны Тунки, Алари и других районов Приангарья: «Екатерина I издала Указ о переселении бурят на грани­цу для охранной службы, обещала дать льготы по ясаку в течение 10 лет. Указ был разослан по Иркутско­му, Бельскому, Балейскому, Нижнеу­динскому и Тункинскому острогам. Атаманы созвали бурят и объявили условия переселения. Желающими переселиться на границу были пре­имущественно охотники, которым хотелось попробовать счастье на пу­стопорожних местах, богатых пуш­ным зверем. К ним присоединились недовольные и обиженные зайсаны, как, например, Эгнэхэн и Мату.

Из переселенцев были созданы специальные пограничные отряды, которые утверждались атаманами острогов и находились под ближай­шим ведением тайшей тункинских бурят. Отряды имели начальника, ко­торого называли «зангием». Они вы­бирались родовым сугланом на три года. По прошествии трех лет они освобождались, и на их место отправ­лялись из других родов зангии с ка­заками. Так поочередно пограничная служба обходила бурят-монголов».

Об этом же пишет историк, пи­сатель и этнограф Жан Зимин: «О несении караульной службы приангарскими, в том числе аларскими бурятами, свидетельствует поныне бытующее предание о Тэбшинове Бале и Шаралдаеве Манше. Содер­жание этого предания таково. Ман­ша стоял в карауле во главе десяти пограничников. Бала был рядовым караульным….» (Зимин. с.46). Зимин приводит рассказ и о буряте по име­ни Матушка из-под Балаганска. Он возвращался домой на уже состарив­шемся коне, который пал, не дойдя до родного улуса. Матушка снял сед­ло, как дорогой подарок от друзей окинцев, хотя и нарушил этим обы­чай, согласно которому ничего нель­зя снимать с павшего коня.

P.S. В целом несение пограничной службы было одним из связующих факторов между русскими, бурята­ми и сойотами, а среди бурят – меж­ду окинцами, тункинцами и при­ангарскими бурятами. Об этом же говорит их генетическая, языковая и культурная близость и единство. Несомненно и то, что казаки-погра­ничники сыграли выдающуюся роль в становлении Российского государ­ства и освоении труднодоступной горной Оки.

(Автор благодарит за содей­ствие главу МО «Окинский район» М.В. Мадасова, сотрудников Государ­ственного архива Иркутской обла­сти, М.А. Харитонова).