Установлен фронтовик из горной Оки, представленный к званию Героя Советского Союза

Где-то на смоленской дороге, когда бились не на жизнь, а на смерть, встретились и крепко обнялись два земляка-окинца Ринчин Будаев и Жамса Унжуев. После Победы под сто граммов фронтовых они не раз поминали боевых товарищей и порой мысленно возвращались в то самое пекло войны, из которого выжили. Всем смертям назло.

На войне из трех сыновей Дышен Сосоровны Унжуевой выжил только один – Жамса. Лопсон и Намсарай навсегда остались в холодной земле. На полях сражений полегли и все четыре сына легендарного борца и силача Будуун Бата (Бато Намсараевича Шарастепанова) – Лопсон, Цыден-Бальжир, Цырен-Базар и Доржо.

Улица капитана Ошорова

- Отец рассказывал о войне скупо, – говорит Майя Ошорова, дочь бывшего первого секретаря райкома партии, депутата Верховного Совета республики, фронтовика Д.Д. Ошорова. — Поэтому о его подвигах знаю лишь из фронтовых приказов. Он попал на передовую в октябре сорок первого: защищал от захватчиков Ленинград. Мой отец, отважный командир истребительно-противотанковой батареи 75-миллиметровых пушек, прошагал пол-Европы от Волхова до берегов Балтики. В одном из боев 6 апреля сорок пятого он лично прямой наводкой разбил пушку и два станковых пулемета противника, истребил 12 гитлеровцев.

Еще один подвиг он совершил, когда под сильным вражеским обстрелом выкатил орудия своей батареи на передовые позиции и прямой наводкой уничтожил огневые средства и живую силу противника, в том числе самоходное орудие «Фердинанд». Даша Дашеевич Ошоров, именем которого названа улица в Орлике, в октябре сорок второго был ранен, награжден двумя орденами Красной Звезды и медалью «За отвагу», а за особые заслуги в защите Ленинграда 23 апреля 1944 года получил благодарность Верховного Главнокомандующего И.В. Сталина.

На Белорусском фронте воевал мой дядя Далерий Намсараев, командир взвода санитаров-носильщиков. По сути, он тоже сражался на передовой, зачастую под огнем противника. За время боев, рискуя жизнью, он вынес с поля боя 883 (!) раненых офицеров и солдат. Медалью «За боевые заслуги» за восстановление моста через реку Неман (Белоруссия) удостоен наш родственник, копровик железнодорожной бригады Ошор Саханов. Двоюродный брат мамы Баир Доржиев бился с врагом на Ленинградском фронте. Погиб смертью храбрых, также как и Нанзыт Ошоров.

Долго ждала с фронта мужа Евгения Дармаевна Дугарова. Ее супруг Соном Гомбоевич, будущий профессор, министр просвещения республики, отец народного поэта Бурятии Баира Дугарова, писал ей письма, посвящал трогательные стихи. Писал, пропахший порохом, между боями в холодной землянке или прямо в окопе, чувствуя тонкую грань между жизнью и смертью, опаленные войной строчки: «Любовь горячую принесу тебе сквозь войны, лишения, невзгоды…» А брат Сонома Гомбоевича, награжденного орденами Красного Знамени и Отечественной войны I и II степеней, Бал-Доржи за шестьдесят лет не проронил ни слова.

Надолго замолчал снайпер и пулеметчик Дугаров после тяжелой контузии. С того света его вытащила медсестра, заметившая после обстрела торчавшие из-под земли ноги. А после того, как в 2005-м к нему вернулся дар речи, иногда вспоминал о войне. Как-то обмолвился, что воевал по-настоящему. Как надо сражался и его старший брат Лопсон. Наводчик 122-миллиметровой пушки был дважды ранен под Сталинградом и во время Курской битвы. После войны отец моего одноклассника и друга, народного врача Бурятии Баира Лопсоновича Дугарова иногда пел. Пел, как могут только петь фронтовики, ощущавшие холодное дыхание смерти.

Невыдуманный герой

Старики говорят, что братья Дугаровы не оказались в холодных объятиях смерти, потому что их мама Шойжид-эжы во время паломничества в Монголию и Китай молилась в известных буддийских монастырях. А еще Дугаровы-Успажиновы получили благословение от самого Агвана Доржиева: до войны он два раза гостил в доме их родителей. Благодаря благословенной помощи Агвана Доржиева остался в живых и его ученик, лама Идам-Сурен Жалсанов, попавший в кромешный ад Сталинграда и не понаслышке знавший суть рукопашного боя с врагом…

Я не раз бывал на родине братьев Дугаровых, Идам-Сурена Жалсанова и других отважных багатуров Победы. Все это время меня не покидала мысль: не может быть, чтобы высоко в горах, на земле Гэсэр-хана, где живут гордые люди, в которых ощущается дух воинов, не родился совершивший необычный по храбрости и доблести подвиг истинный герой. Мне повезло. Не так давно, путешествуя в лабиринтах архивов, я наткнулся на документ, проливший свет на важные обстоятельства. Выяснилось, что коренной окинец Ринчин Будаев был представлен к высшему знаку отличия СССР. Пулеметчика первого пулеметного батальона «бессмертного» 21-го гвардейского стрелкового полка 5-й гвардейской армии (Западный фронт) в наградном листе (от 4 апреля 1942 года) комбат майор А. Власенко представил к званию Героя Советского Союза. Правда, звезда Героя так и не засверкала на выцветшей гимнастерке храброго окинца: вместо ордена Ленина и Золотой Звезды ему (фронтовым приказом Военного Совета Западного фронта, за подписью генерала армии Г.К. Жукова и члена Военного совета фронта Н.А. Булганина) вручили орден Красного Знамени.

В наградном листе на Ринчина Шултымовича (ошибочно – Иринчена Шультоновича) – всего несколько скупых слов о подвиге, а за ними – полные опасностей фронтовые дороги горца, чья жизнь не раз висела на волоске от смерти.

В конце марта сорок второго на западном берегу Угры в смертельном бою за особо укрепленный пункт у деревни Красная Горка под Смоленском он совершил подвиг, достойный звания Героя. В тот день наводчик из Оки остался в живых один – из всего расчета. Вместе с командиром полка и четырьмя бойцами, включая Никифора Игнатьева и Михаила Тарасова, оказался отрезанным от своих – в стане врагов. Целые сутки бойцы отражали атаки ползущих со всех сторон немцев. Бурятский пулеметчик скосил порядка 50 фрицев. Отбивался вместе с товарищами до последнего патрона. Бился как истинный герой.

Ринчин Будаев, не раз смотревший смерти в глаза, после Победы любил играть на морин-хууре. Бесстрашный фронтовик смастерил хуур и научил играть на нем сыновей и внучку Зоригму. А пел так, что брало за душу.

- Лет пятнадцать назад мы, по моей инициативе, прямо на стоянке в местности Шарза подарили от района Ринчину Шултымовичу новенький блестящий «УАЗ-469», – включается в разговор глава района (в 1991-2003 годы) Валерий Монголов. – Фронтовик прослезился. Обрадовавшись ценному подарку от земляков, сразу сел за хуур и от души целых два часа играл и пел песни, роняя скупую мужскую слезу.

Потерявший на войне ногу, он приспособился охотиться на белку: стрелял, не слезая с коня, и поднимал добычу, используя шест с крюком на конце.

Этот благородный окинец тоже мало говорил о войне: горцы – особые люди. Немногословные, волевые и мужественные. Воевали они не ради славы и орденов. Никто в Оке не догадывался, что прирожденный музыкант, хурчин Ринчин Будаев – самый что ни на есть невыдуманный герой.

Наш «Чингисхан»

Как настоящие герои сражались и другие окинцы. Так, бессменного комсорга батальона, старшего телефониста взвода связи 346-го гвардейского стрелкового полка Монгола Пронтеева на фронте не раз забрасывали в тыл врага. В одном из боев он пять раз переплывал через реку Рабат и восстанавливал перебитую линию связи, в других – пленил двух немцев. Однажды гвардии сержант Пронтеев не растерялся и, успев передернуть затвор автомата, уложил обер-лейтенанта немецкой разведки. За эти и другие подвиги он награжден орденом Славы III степени и медалью «За боевые заслуги».

В сорок втором году храбрый разведчик – о нем упоминалось в передовице «Бурят-Монгольской правды» – Сосор (ошибочно Сатар) Хуриганов подкрался к дому, где жили немцы, и забросал их гранатами, уничтожив 10 фрицев, а затем из автомата положил еще 15 гитлеровцев. За этот подвиг бесстрашный окинец был представлен к ордену Красного Знамени, но награжден медалью «За отвагу».

Двумя орденами Красной Звезды награжден командир саперного взвода Нанзыт Гушеев, ушедший на войну одним из первых среди окинцев. Такими же орденами отмечен боевой путь Базар-Сады Иванова. С двумя орденами Славы вернулся домой сержант из группы воздушных десантников Алексей Мункоев. Этот же орден и еще две медали «За отвагу» украшали гимнастерку Доржи Данцаранова. Через кромешный ад прошли фронтовой путеец Даша Гармаев, назвавший войну ужасным и жесточайшим делом, и пулеметчик Жугдэр Мандагаев, которого однополчане за храбрость и мужество называли не иначе как «наш Чингисхан».

Жугдэр Мандагаев, проживший 93 года, – один из более 430 окинцев, которые сражались на фронтах Великой Отечественной войны. Из маленькой Оки погибло более 200 человек (до войны население района составляло порядка двух тысяч человек)! То есть примерно 10% окинцев не вернулись домой. Страшные цифры. И сегодня по-новому воспринимаются крылатые слова: «Победа…мы за ценой не постоим». В тылу, не покладая рук, под руководством председателя райисполкома Шарлая Убушеевича Аюшеева ковали победу сотни жителей Оки. «На Ботогольском графитовом руднике всю войну забойщиком работал мой отец Радна Дагбаевич, – продолжает Валерий Монголов. – Там же сортировщицей трудилась моя мама Дулжима Сыреновна. Важное стратегическое сырье на подводах через Аларь отправляли на фронт, где окинский графит использовался и как смазка при стрельбе из легендарных «катюш».

Великую Победу приближали, не посрамив отчий край, свободолюбивые горцы-окинцы. А сегодня потомки фронтовиков считают, что горы – состояние души, горы – живые. И павшие, и ушедшие в мир иной после Победы окинцы в сердцах близких и родных – всегда живые. Бережно хранят светлую память о своем отце и деде дети и внуки одного из баторов Победы – Сергея (Сырен-Жапа) Жамсоевича Самаева. Один из своих подвигов на войне он совершил в сорок четвертом в «смертельном огне» под Белой Церковью. Там был тяжело ранен в бедро. А спустя годы, в мирной жизни, «обожженный Победой» Сергей Жамсоевич совершил духовный подвиг. За 28 лет он по наставлению Агвана Доржиева более 150 тысяч раз (!) прочитал священную Алмазную сутру «Доржо Жодбо». Его земляки свято верят, что проливавший кровь солдат Победы Самаев совершил это благодеяние для того, чтобы всем на древней земле Гэсэра жилось лучше. Чтобы гордые окинцы жили в достатке, созидали, творили, любили, мечтали. И помнили. Если помним – живем… 

P.S. Автор выражает особую благодарность за помощь в подготовке этого материала уроженцу Окинского района, российскому предпринимателю и управленцу Зоригто Ивановичу Саханову.